Моя понимать [СИ] - Константин Костин

Хлопнул последний выстрел и стволы закрутились вхолостую.

Джон кашлянул — пороховой дым лез в горло и выедал глаза — открыл крышку и отбросил в сторону рулон чистой белой ткани. Руны магической взрывчатки выгорели полностью.

Убийца взял второй — и последний рулон — вставил его в зажимы. Захлопнул крышку, открыл емкость с пулями и досыпал свинцовых шариков из кожаного мешка. Взвел пружину, взмахнул рукой, разгоняя дым, и продолжил расстрел.

Перерыв длился не больше минуты, но некоторым его хватило, чтобы опомниться.

Темнота… Смерть… Кровь… Паника…

Каменотес представляя себе сегодняшнюю ночь именно так. Но он должен был быть с другой стороны!

Это сторонники Речника должны разбегаться и падать, умирая, а не его люди!

Каменотес, чувствуя, как сердце колотится в такт смертельному грохоту, рвался вместе со всеми к воротам. Еще немного, и страх окончательно залил бы ему мозг, превратив из человека в вопящего зверя, бросающегося на решетку…

Грохот стих.

Толпа продолжала вопить и кидаться на ворота — нескольких человек, кажется, уже раздавили — но Каменотес уже пришел в себя и, расталкивая локтями людскую массу, двинулся в сторону от ворот, туда, где он последний раз видел Пивовара.

Пусть уже пускает в ход «последний довод».

Пулемет опять продолжил стрельбу.

Димка прижался к стеклу, наблюдая бойню на Дворцовой.

Нет, это был не бой, не сражение, не битва.

Бойня.

Пусть нападающие были вооружены, они забыли об оружие, побросали его, уронили, перед лицом непонятной и от этого еще более пугающей смерти.

Может быть, Речник поступил и правильно…

Мятежники, осужденные и казненные по приговору суда, рано или поздно могут превратиться в белокрылых мучеников.

Мятежники, погибшие в ходе самого мятежа… ну, тоже могу превратиться в мучеников, но при использовании совершенно особой логики.

Может быть, это и правильно…

Но правильные вещи не становятся менее страшными.

— А вот ты где… — Пивовар был спокоен, как будто находился на трибуне. Это спокойствие уже немного отдавало безумием.

Возле него собралась небольшая кучка тех, кто не потерял голову: несколько троллей, хумансы, эльфы…

— Что вы медлите? Давай!

— Погоди. Эдвард, что там?

Молодой невампир опустил подзорную трубу:

— Человек. Стреляет лежа, спрятан за шитом. Похоже, броня, или мы промахнулись.

Невампиры хорошо видят в темноте, но плохо стреляют. Тролли хорошо стреляют, но плохо видят в темноте.

— Давай! — заорал Каменотес, чувствуя, что безумие передается и ему, требуя застрелить Пивовара за медлительность.

— Давай, — гном повернулся к одному из троллей.

Тот кивнул и вскинул на плечо трубу.

Пивовар был умным человеком. То, что кто-то является твоим врагом, не делает его ни глупцом, ни трусом.

Гном слышал о побеге бывшего начальника особого сыска из города, когда были взорваны ворота. «На всякий случай» — никогда не знаешь, какие знания тебе могут пригодиться — он опросил свидетелей, оставшихся в живых, и понял, для чего была предназначена странная труба с мощной пружиной, найденная возле места взрыва.

Порыскав по городу, люди Пивовара сумели найти мага огня, который изготавливал магическую взрывчатку и заставили сделать несколько рулонов «на всякий случай».

Узнав о том, что Речник собирается использовать бронированных големов, Пивовар сделал в мастерских три метателя взрывчатки. В големов он не поверил, но… «На всякий случай».

Случай пришел.

Тролль прицелился — никто лучше этой расы не стрелял — звонко лязгнула спущенная пружина, и в сторону балкона полетел белый сверток.

Хлопок лопнувших инициирующих нитей, разумеется, был неслышен.

Рядом с Джоном упало что-то мягкое. Он не оглянулся, продолжая стрелять, поэтому так и не узнал, что же его убило.

Взрыв!

Огненный шар вспыхнул на месте балкона, в стороны полетели обломки камня, искореженный пулемет и мертвое тело хуманса с Острова черных эльфов.

Если бы Джон знал, сколько мертвых тел осталось на площади после его стрельбы, он был бы доволен.

Двести двенадцать человек за одну ночь.

Неплохое завершение карьеры.

— Джон… — скрипнул зубами Димка.

— Джон, — вздохнул господин Шарль и приник к окуляру прицела.

— Джон… — всхлипнула Кэтти, сжимая пистолет.

Взрыв и замолчавший пулемет. Не нужно быть гением, чтобы понять судьбу пулеметчика.

Толпа взвыла, решив, что взрыв — еще одна подлая придумка тех, кто поймал их в ловушку. Люди всей массой ударили по воротам, раздались крики погибающих в давке.

Створки скрипели, но не поддавались.

Затрещали выстрелы: полицейские со стен принялись методично отстреливать тех, кто не погиб.

Выжившие не предусматривались планом.

Куда теперь? Каменотес задумался на мгновенье.

Рваться во дворец? С уменьшенной вполовину деморализованной и растерявшейся толпой?

— Уходим, — принял решение Пивовар, — Сегодня нам здесь ничего не светит. Придется начинать все сначала.

Правильно. Кто его знает, какие еще жуткие сюрпризы приготовил Речник. Только…

— А ворота?

Гном оскалился:

— Жером, стреляй по воротам.

Второй тролль направил гранатомет в сторону ворот.

В сторону людей.

— Ты что?! — Каменотес схватил стрелка за плечо и повернулся к Пивовару, — Там же люди! Там наши люди!

— Зачем нам неудачники? Стреляй!

Тролль прицелился…

И упал с пробитым лбом.

Господин Шарль успел пристрелять свой штуцер.

Ствол гранатомета задрался в небо, мертвые пальцы стиснули спуск. Высоко вверх взлетел белый сверток взрывчатки…

И упал в середину толпы. Взрыв вдвое уменьшил работы полицейским.

— Проклятье! — Пивовар выхватил последнюю трубу из рук растерявшегося тролля, с натугой повернул ее к воротам…

Пуля пробила трубу, заклинив спускной механизм.

Сверху со стен сыпался град пуль, уничтожая тающую толпу мятежников.

— Во дворец!! — принял решение Каменотес.

Остатки — жалкие остатки — мятежников бросились к входу во дворец, сообразив, наконец, что на открытой площадке они представляют собой только хорошую мишень. Каменотес бросился вслед за ними, опередив отставшего Пивовара.

— Виллем! Жак! Парни, не бросайте меня! — вопил тот за спиной, — Я же с вами! Я ваш!

Каменотес бежал, перепрыгивая через валяющиеся тела людей, которых он привел себя. Уничтожили их пули, но убил он. Убил в том момент, когда решил привести сюда.